Экс-советник президента России по экономической политике и экс-личный представитель Путина в «Большой восьмерке» Андрей ИЛЛАРИОНОВ: «Путин абсолютно здоров — более того, гораздо здоровее многих из тех, кто соответствующие заявления делают, и связь с реальностью не потерял. Он в прекрасной интеллектуальной форме, огромные потоки информации анализирует, множество решений в кратчайшие сроки принимает, ну и еще у него ощущение, что с высшими силами беседует. Не зря же недавно сказал: «После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем»

(Продолжение. Начало Часть 1, Часть 2)

«БОЛЬШЕ ВСЕГО СЕГОДНЯ ПУТИН ДОВЕРЯЕТ СЕБЕ, И ПО ВОПРОСАМ ВНЕШНЕЙ И ВОЕННОЙ ПОЛИТИКИ, А ТАКЖЕ БЕЗОПАСНОСТИ И СПЕЦСЛУЖБ 95 ПРОЦЕНТОВ РЕШЕНИЙ ПРИНИМАЕТ ОН»

— Бытует мнение, что Владимир Владимирович не совсем самостоятельная фигура, что его мнение кремлевские «ястребы» формируют: два Иванова, Сечин, Шойгу, Рогозин… Так и есть?

— Вне всякого сомнения, это мифы…

— Кому же сегодня больше он доверяет?

— Себе.

— Тем не менее человек, способный войти к нему и его точку зрения изменить, существует?

— По вопросам внешней и военной политики, а также безопасности и спецслужб 95 процентов решений принимает он.

— По вашему мнению, нынешний рос­сийский премьер Дмитрий Анатольевич Медведев — опереточная фигура или самостоятельная?

— Ни то и ни другое, и хотя слово «опереточный» юмористический немножко характер имеет, для России это не юмор. Конечно, никаким самостоятельным игроком он не является — так, человек, который держателем кресла был…

— Вы Путина с Гитлером сравнивали…

— Если быть точным, сравнивал выступление Владимира Путина с текстами, под диктовку Гитлера написанными.

— Ну очень похоже…

— Это действительно так, причем я почти на 100 процентов уверен, что ни сам Путин, ни люди, которые над его речами ра­ботали, с текстами Гитлера знакомы не были. Эти архивные документы на малодос­тупных ресурсах лежат, в активный исторический оборот никогда не вовлекались и даже специальными историками мало изучены, меж­ду тем выступление Путина в Сочи 24 октября 2014 года и два послания Гитлера Невиллу Чемберлену от 23-25 августа 1939 года, как минимум, 25 потрясающих воображение совпадений содержат — по использованным терминам, по предложениям…

— …по логике…

— Да, это просто феноменально! Видимо, в похожей ситуации оказавшись или аналогичную создав, оба они практически по одному шаблону действовали.

— Сегодня и политологи, и военные, и люди, которые опять-таки близко Путина знают, одним вопросом задаются: почему сделал он то, чего никто предположить не мог, — пошел на Украину войной? Две точки зрения преобладают: первая — он просто болен (я состояние психического здоровья имею в виду) и вторая — в учебники истории как собиратель русских земель войти хочет (как мне главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов об этом сказал: «Хрущев Крым отдал, а Путин вернул»). К какой версии вы склоняетесь?

— Ну, первая ни­­какой критики не вы­держивает и никакого основания под собой не имеет.

— Абсолютно здоров?

— Более того, го­раздо здоровее многих из тех, кто соответствующие заявления в наших странах: Украине и России — делают, и пусть не тешат себя иллюзиями те западные государственные деятели, которые комментарии относительно того отпускают, что Путин якобы связь с реальностью потерял. Ничего подобного! — это, скорее, они ее потеряли и логики его не понимают, а Владимир Владимирович их логику западную понимает как раз отлично. Он в прекрасной интеллектуальной форме, огромные потоки информации анализирует, множество решений в кратчайшие сроки принимает… Чтобы убедиться в этом, достаточно на перечень мер, предпринятых им по возвращении из недавней поездки в Брисбен, посмотреть — в течение нескольких дней Путин колоссальные совещания с экономическим блоком, с Советом безопасности, с генералами, с Общероссийским народным фронтом провел…

— …а интервью сколько дал!

— Одновременно приказы и указания о мо­билизации страны, о подготовке ее к дол­госрочной конфронтации практически со всем окружающим миром раздавал — это действия не больного, не потерявшего связь с реальностью человека, не подверженного даже какому-то нервному срыву. Ничего подобного! — абсолютно блестящая, просто компьютерная работа: знает, что делает, зачем и в какой последовательности.

Что касается второй версии… Возможно, этот элемент присутствует, хотя и не в самой первой степени. Да, средств массовой информации Владимир Путин не чужд, чувствует себя с ними очень свободно, общаться с журналистами любит и неоднократно демонстрировал, что делает это куда лучше, чем многие зарубежные лидеры, но в своих действиях, мне кажется, нынешний президент России из других соображений исходит. Ему это даже не для того нужно, чтобы в истории остаться, — у него ощущение, что с высшими силами беседует и что в данный момент… Путин же не­дав­но сказал: «После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем», и это не просто фраза, он себя так ощущает. Среди ныне живущих не так много людей, с кем ему было бы интересно на серьезные темы общаться.

— Ну, вы же ушли, многочасовых бесед с ним уже не ведете…

— (Улыбается). Путин, как вы заметили, раскусывает многих на раз. По необходимости, по работе приходится, конечно, общаться немало, но чтобы по-настоящему, по душам, собеседников у него немного. Видимо, в последнее время впечатление у него сложилось, что, если кто-то с ним разговаривает, то это вышестоящие силы — они подталкивают его, уверяют: «Никто, кроме тебя, сделать не сможет, это твоя миссия», и он откликается и идти даже на то готов, что в нормальном мире преступлением является, не чтобы в учебники попасть — ему это, может, не очень интересно! — а потому, что миссия.

«ПРИНИМАЯ РЕШЕНИЯ, ПУТИН МИССИЕЙ РУКОВОДСТВУЕТСЯ, КОТОРУЮ ЕМУ В ТЕХ МЕСТАХ НАШЕПТАЛИ, ГДЕ С ГОСПОДОМ ОБЩАЮТСЯ»

— Ну а мне кажется (можете опять-таки меня опровергнуть), все намного проще — им банальное чувство самосохранения движет. Второй киевский Майдан очень его напугал, и он понимает: если и в Москве это случится, тогда все…

— Да, безусловно, испуг присутст­вует, и некоторые обозреватели, эксперты на это внимание обращают, но знаете, Путин человек неглупый, он пре­красно понимает, что в ближайшее время вероятность Майдана в Москве невысока, а вот историческую миссию по собиранию русского мира, по возвращению так называемых российских земель и установлению московского контроля над святыми православными местами в Херсонесе и Киево-Печерской лавре исполнить шансы есть. Это совсем другого уровня вопросы, и принимая решения, он как раз миссией руководствуется, которую ему в тех местах нашептали, где с Господом общаются…

— …один на один…

— Может, и в более широком составе, но он это совсем по-другому воспринимает.

— О планах воссоединения русских земель… Я вижу, как в последнее время и Назарбаев, и Лукашенко напуганы, и понимаю: оба они степень угрозы, исходящей от Путина, осознают. В Беларуси, считайте, все население теоретически ждать его может, а в Казахстане восточные области, где русские преобладают, в георгиевских ленточках ходят — эти люди и не скрывают, что тоже хотели бы к русскому миру присоединиться. Какая судьба, на ваш взгляд, Беларусь и Казахстан ожидает, полыхающий в Украине конфликт им угрожает?

— В своих опасениях, которых они не скрывают, оба лидера, несомненно, правы, и изменение риторики Александра Лукашенко налицо, а недавнее выступление Назарбаева со срочным посланием к казахскому народу вообще из ряда вон выходящее…

— Как и увеличение им военных расходов в течение трех лет на треть, замена министра обороны…

— Да, и заявление о том, что Казахстан и весь мир на пороге больших испытаний стоят и не все государства их переживут… Дословно это звучит так: «Я из своего большого опыта просто предчувствую, что ближайшие годы станут временами глобальных испытаний и для нас тоже, будет меняться архитектура мира. Достойно пройти через этот сложный этап смогут не все государства — этот рубеж перейдут только сильные, сплоченные народы и страны».

— Банальный такой вопрос: а российская армия, на ваш взгляд, боеготова?

— И да, и нет. Есть части, в большой степени боеготовности находящиеся, но военным специалистом я не являюсь и экспертом тут быть не могу, потому что ситуация достаточно динамичная. К тому же за шесть лет, после российско-грузинской войны прошедших, серьезные военные реформы осуществлены были, но надо иметь в виду разные составляющие военного потенциала и, собственно, армии. Помимо людей в поле, часть которых мы все регулярно видим, есть, например, ядерный блок — его немногие видели и еще меньше тех, кто понимает, что там действительно происходит, однако заявления, которые Владимир Путин несколько лет назад сделал, достаточно прозрачно намекают, что ядерный потенциал России находится сейчас на таком уровне, на каком никогда не был, и переход в пропагандистской кампании Кремля к откровенному ядерному шантажу заставляет задуматься: это просто блефом является или же за этими словами что-то стоит? И если стоит, то что?

— Ядерная война, по-вашему, может начаться?

— Никогда не говори никогда…

— А что же может Путина остановить? Падение экономики?

— Только сопротивление всех, против кого наступление предпринято. Отсутствие противодействия аппетиты лишь разжигает, и повторение в наше время хорошо известной по 30-м годам прошлого века в Европе политики умиротворения к тем же результатам приводит. В Грузии в 2008 году Путина совместно остановили героическое сопротивление грузинской армии, которое в таком масштабе не ожидалось…

— …и реакция мирового сообщест­ва…

— Да, прилет пяти президентов и одного премьер-министра в Тбилиси и, самое главное, решение президента Соединенных Штатов Буша направить в Черное море флот и на базы в Румынии и Турции авиацию. Через 12 часов после того, как это произошло, господин Медведев заявил о завершении операции по принуждению Грузии к миру. Нечто похожее и в Украине произошло — только когда Путин настоящий отпор и на Майдане, и на востоке Ук­ра­ины встретил, он притормаживать стал, иногда даже отступать. Когда же сопротивления не было, он шел вперед до тех пор, пока мог идти: и в Крыму, и на востоке.

«АМЕРИКАНЦЫ ЗАТЯНУТЬ НА ШЕЕ РОССИИ УДАВКУ НЕ СМОГУТ, ПОТОМУ ЧТО ЕЩЕ ЕЕ НЕ СПЛЕЛИ, А ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ САНКЦИИ, КОТОРЫЕ США ЯКОБЫ ВВЕЛИ, — ЭТО ДЕТСКИЙ САД, ИГРУШКИ» 

— Мы сейчас с вами в центре прекрасного Киева беседуем, за окнами замечательные исторические здания, люди с детьми гуляют… Теоретически вы допускаете, что здесь российские войска находиться будут?

— Надеюсь, что этого не произойдет, — именно поэтому в последний год я и многие мои друзья, коллеги изрядную часть времени Украине посвящаем, все сделать стараемся, чтобы украинские общество и власти предупредить, о возможных вариантах рассказать, в том числе самых неприятных и страшных, таких, о которых никто или почти никто не задумывается. К огромному сожалению, несколько раз мы правы оказывались…

— Да часто правы оказывались!

— Мы очень не хотим просто, чтобы самые неприятные сценарии осуществились, поэтому о них говорим, мы призываем наши предупреждения не как паникерство воспринимать (в таком виде их зачастую украинскому обществу либо случайно, либо намеренно преподносят), а как иск­рен­нее желание помочь, пре­дот­вра­тить худший вариант развития событий.

— Кто сегодня, на ваш взгляд, хозяева мира? Американцы?

— Сейчас одной силы, которая бы управляла миром или контролировала его, нет — это, пожалуй, единственная часть выступления Путина 24 октября в Сочи, с которой трудно не согласиться. Есть несколько центров силы, растущие экономики есть, новые державы, каждая из которых достойное место в этом мире занять пытается, но, прошу прощения, подавляющее большинство их правила международного поведения, сформированные после Второй мировой войны, соблюдает, а именно нерушимость международных границ, уважение суверенитета и территориальной целостности, неприменение силы и агрессии против других, и буквально единицы, а из крупных стран только одна, прямо противоположное проповедуют.

— Вломились, как слон в посудную лавку…

— Это даже не слон — это другое животное: по этому критерию, к огромному сожалению, Россия в абсолютной мировой изоляции оказалась, потому что никто такой уймы нарушений международного законодательства, в последние семь десятилетий созданного, как нынешние российские власти, не допустил. Тем самым сами они себя и Россию, ее народ в положение изгоя поставили, преступника.

— Мне кажется, что теперь американцы будут медленно на шее России экономическую удавку затягивать, поэтому хочу вас спросить: цены на нефть падение и дальше продолжат?

— Американцы затянуть удавку не смогут, потому что еще ее не сплели, а так называемые санкции, которые США якобы ввели, — это детский сад, игрушки. Они в качестве пиара хороши, чтобы своей общественности показать: сложа руки мы не сидим — вот, мол, санкции в марте ввели, и уже в первом квартале 2014-го утечка капиталов из России составила 70 миллиардов долларов. Отсутствие в этом заявлении элементарной логики от регулярного повторения таких утверждений уважаемых представителей американской администрации не останавливают.

Санкции, которые Соединенные Штаты и Европа ввели, какого-либо существенного воздействия на экономическую ситуацию в России не оказывают, тем более они не могут на политическую ситуацию в ней, на изменение курса Кремля повлиять. Санкции, которые против таких стран, как Северная Корея, ЮАР, Иран и Ирак, вводились, по масштабу несопоставимы, например, когда запрет на экспорт иракской нефти ввели, она 97 процентов доходов в госбюджет давала и составляла 60 процентов иракского ВВП. Есть ли по отношению к России что-то подобное? Нет! — нынешние санкции касаются второстепенных, третьестепенных операций нескольких компаний и физических лиц.

— Почему же так происходит?

— С вашего позволения, я эту мысль закончу. Как мы в течение многих лет видели, колоссальные по объему санкции, по отношению к меньшим по размерам странам примененные, к изменению их политического поведения не привели. Будут ли весьма ограниченные санкции, введенные по отношению к гораздо более крупной стране, с существенно более диверсифицированной экономикой, с контактами и связями с государствами, в санкциях не участвующими, эффективными? Конечно же, нет, поэтому это является пиаровским элементом кампании со стороны наших западных союзников…

— …или партнеров, как говорит Путин…

— …и обольщаться не стоит. Можно уважать их за то, что моральную позицию заняли, что на стороне жертвы, а не агрессора, но от этих действий каких-либо существенных последствий ожидать было бы безосновательно.

С другой стороны, санкции, которые сам Владимир Владимирович против собственного народа ввел, несопоставимо более эффективными оказались. Запрет на импорт продовольствия практически немедленно на продовольственном рынке сказался: целые товарные позиции исчезли, цены выросли, что народу понравиться не могло, но даже эту ситуацию Путину в свою пользу обернуть удалось, потому что исчезновение продовольствия и повышение цен было как результат западных, а не российских санкций преподнесено. Поэтому, к вашему вопросу об удавке возвращаюсь…

— …не сплели…

— Мало того, даже еще не спроектировали.

— А сплетут?

— Думаю, нет.

«ЦЕНЫ НА НЕФТЬ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К САНКЦИЯМ НЕ ИМЕЮТ, И КОНЦА РОССИИ ОЧЕНЬ ДОЛГО НЕ БУДЕТ»

— Допустим, но цены на нефть падать дальше будут?

— Цены на нефть никакого отношения к санкциям не имеют — они из-за изменения баланса спроса и предложения на мировом рынке колеблются, это результат колоссальных инвестиций в добычу нефти, осуществленных в течение последних 10-12 лет по всему миру, во всяком случае, в США и в Канаде.

Да, решение там американцы принимали, но не администрация президента: более того, порой это вопреки намерениям Барака Обамы делалось — например, в тех местах, где никаких скважин он не хотел. Кроме того, добыча нефти в Ливии, в Ираке, в некоторых других местах увеличена, а между тем Европа в экономической стагнации находится, Китай темпы экономического роста замедлил. Это классика — произошло изменение соотношения спроса и предложения, и пока такая ситуация сохраняется, цены на нефть будут иметь действительно слабую тенденцию к снижению.

— До 40 долларов за баррель могут упасть?

— Вполне, и я вам напомню: в течение предыдущих 140 лет средняя цена (в сопоставимых ценах 2002 года) 17 долларов составляла.

— При Ельцине и по семь продавали…

— Ну, по семь она, строго говоря, не была. В течение очень короткого периода времени до девяти-десяти опустилась, но средняя цена за весь период добычи, с 60-х годов ХIХ века по настоящее время, чуть выше 20 долларов была.

— Если нефть падать будет, то и рубль за ней — правильно?

— В целом — да.

— И что тогда с Россией произойдет? С нетехнологичной страной, которая ничего своего практически не производит, фактически за счет недр живет?

— Дмитрий, во-первых, это не так: мы говорим, что в иракском ВВП удельный вес нефти — 60 процентов, а в российском, в зависимости от цен, — может, 15 процентов…

— Всего?

— С газом и другими энергоносителями — 20, ну, может, чуть больше — 22 процента, а скорее всего — меньше, а что ос­тальное? Обрабатывающие отрасли, услуги, инфраструктура и так далее. Российская экономика гораздо более диверсифицирована, чем иракская, иранская, се­ве­ро­корейская и так далее, это сложный, непрос­той механизм, но с большим по­тенциалом.

— Тем не менее граждане разве будут довольны, если курс доллара вырастет до 80, до 100?

— Вы спросили меня, что будет, и я расскажу. Цена на нефть падает, поступления в Россию сокращаются — и в государственный бюджет, и с точки зрения платежного баланса. Курс рубля, как вы справедливо заметили, снижается — что в связи с этим происходит? Цены на импортируемые товары возрастают, а на экспортируемые — падают. Вниз реальный валютный курс и издержки производства в России идут, цикл «стагнация — рецессия», в котором российская экономика последние полтора года находится, заканчивается, и экономическое оживление начинается, бурное развитие не отраслей, сырье добывающих, а той самой обрабатывающей промышленности, о состоянии которой вы беспокоитесь.

Это не только теоретически схема, но и практическая модель, она в 98-м после августовского обвала, после девальвации российского рубля, сработала — работает и сейчас. Октябрьские данные по промышленному производству показывают, что Россия из состояния рецессии с нарастающими темпами экономического роста выскакивает, поэтому мой краткосрочный прогноз такой: Россия дальнейший экономический рост в последние месяцы 2014-го — в начале 2015-го покажет — это неизбежно, это экономика. Вот почему результатом падения цен на нефть и снижения курса российского рубля (но не санкций, потому что никакого отношения они к этому не имеют!)…

— …подъем российской экономики будет?

— Подъем обрабатывающих отраслей и ускорение экономического роста, а это совсем не то…

— …о чем я думаю…

— …что многие эксперты обещают, которые взахлеб о возможных негативных вариантах рассказывают.

— России, следовательно, не конец?

— Конца ей очень долго не будет.

— И не распадется она?

— В ближайшее время нет, а в исторической перспективе это неизбежно. Россия не распадется, просто не­которые ее регионы, преимущественно иной национальный характер имеющие, рано или поздно либо автономный, либо независимый статус приобретут, вот только временной горизонт предсказывать я сейчас не бе­русь.

«ДУМАЮ, ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ ПОСТАРАЕТСЯ НА ПОСТУ ДО КОНЦА ОСТАТЬСЯ. ДО СВОЕГО КОНЦА»

— Какое же будущее в таком слу­чае Путина ждет?

— Думаю, Владимир Владимирович постарается на посту до конца ос­таться. До своего конца.

— Ему это удастся?

— По состоянию на сегодня, скорее, да, чем нет.

— В связи с этим будущее Украины очень туманно?

— Нет, оно опять-таки не от того, что по этому поводу российский президент думает, зависит, а от того, что украинские граждане решат. Еще раз повторю: если в Ук­раине украинское национальное государство создать смогут, ни Владимир Владимирович, ни кто-либо иной никакой реальной угрозы для Украины представлять не сможет, потому что, при всем ужасе, в котором последние восемь-девять месяцев вы живете, главная проблема Украины не в российской агрессии…

— …а в нас самих…

— В несформированности национального общества, национальных институтов, национального государства. Украинцы смогли чудеса самоотверженности и героизм в утверждении институтов гражданского общества продемонстрировать (это не преувеличение, не громкие слова!), Майдан создали, чего ни одна нация мира не делала, — это же исключительно ук­ра­ин­ское явление.

— Дважды причем Майдан органи­зо­ва­ли…

— А если 1990 год вспомнить, то уже трижды. Майдан содержит в себе элементы и представительной власти, и исполнительной, и судебной — это вообще механизм общественной жизни страны. Важно не потерять его, каким-то образом сплавить с традиционными, хорошо известными в других странах государственными инс­­титутами. Мне кажется, что обычное национальное государство у украинцев, отчас­ти, может, потому не получается, что исторически, традиционно, генетически его форма должна боль­ше на Майдан походить. Поэтому, имеет смысл на привычной Верховной Раде и других органах не замыкаться.

— Андрей Николаевич, смотрите: тотальное воровство и коррупция — бич Украины, против них, собственно, Майдан и восстал…

— Давайте себя спросим… Простите, что я перебил, но просто на секундочку… А на Майдане коррупция была? Нет! Воровст­во было? Нет!

— Значит?..

— Значит, в украинском национальном характере предрасположенности к этому нет. Есть общественные институты, живущими здесь людьми созданные, а коррупции в них нет, значит, не в характере ук­ра­инцев проблема, а в трансляции воли граж­­дан в эти самые государственные инс­титуты.

— Думаю, сейчас все-таки в украинцах проблема, в нас. Майдан отшумел, столько людей погибло, но в результате на смену одним хапугам другие пришли, и оказалось, что власть, которая предыдущую заменила, от той, которую народ сбросил, мало чем отличается. Об этом откровенно мы говорим — кстати, хорошо, что говорим, и ничего нам за это не будет…

— Действительно, неплохо…

— Важное, заметьте, достижение…

— И это особенность вашей страны, скажу я, бессмертные слова Кучмы памятуя, что «Украина — не Россия», и те, кто уверяют, что Украина не состоялась, очевидного не видят: в течение этих 23 лет она самым свободным из восточнославянских государств оставалась, несопоставимо более свободным, чем Беларусь, чем Россия. Да, коррупция есть, но если Межигорье вы сравните с резиденцией в Геленджике, оно скромной хатой покажется, сарайчиком таким на фоне дворца королевского…

— Зачем нашего бывшего президента вы унижаете?

— Мы объективный анализ даем, а если посмотрим, сколько людей (даже с учетом Майдана и военных действий на Донбассе) в Украине и в России за это время на 100 тысяч населения погибло, увидим: ваша страна все равно несопоставимо более мирная, толерантная, и это свидетельство успеха национального проекта, который, может, не все еще замечают. У Украины,  украинского общества большой потенциал имеется — надо только правильный способ его реализации найти.

«АГЕНТ НЕСКОЛЬКИХ РАЗВЕДОК? Я ЕЩЕ О СЕБЕ ТАКОГО НЕ СЛЫШАЛ» 

— Вы сказали, что ваша жена американкой была, — она уже не гражданка США?

— Нет, уже не жена.

— Понятно, а дети ваши чем занимаются?

— Все трое учатся.

— Кем себя в будущем дети выдающегося экономиста видят?

— Они пока школьники, и только от них зависит, какую стезю выберут.

— Хотели бы, чтобы экономистами они стали?

— Каждый из них достаточно взрослый, чтобы понять, что ему по душе. Старший сын математикой увлечен, одним из лучших по этому предмету оказался — первые места не только на местном уровне — в мировых конкурсах занимает, поэтому с ним все ясно, дочери театр и разные выступления очень нравятся: она поет, танцует, а младший… Ну, он еще в по­иске.

— Вы, судя по маршрутам ваших поездок и перечню стран, где лекции читаете, человек мира, а сейчас где живете?

— Я назову вам место, где действительно чувствую себя как дома или, по крайней мере, никакого дискомфорта не испытываю, — это Киев. В Украину я уже взрослым стал ездить, но ощущение совершенно естественного комфортного состояния буквально при пересечении границы возникает и в течение всего времени, пока в Киеве или в других украинских городах нахожусь, не оставляет.

— Вы много в сред­ствах массовой ин­формации выступаете, не только прошлое обсуждая, но и в будущее заглядывая… Ваши прогнозы с теми, которые нам многочисленные политологи, политики и экономисты дают, как правило, не сходятся, более того, за­частую идут с ними вразрез, но удивительно, практически все, даже самые мрачные, сбываются. Некоторые объяс­няют это тем, что вы не на одну, не на две, а на большее число разведок работаете, другие уверяют, что у вас до сих пор в разных странах, на разных этажах власти — в кремлевских кабинетах, в частности! — люди остались, которые информацию поставляют…

— Какие интересные вещи вы рассказываете — я еще о себе такого не слышал.

— Ну, лично мне кажется, что вы просто замечательный аналитик и, хорошо зная историю, законы экономического развития, а также психологию тех, кто решения принимают, все вводные сопоставляете, анализируете и верный прогноз даете…

— Об этом, если честно, никогда не задумывался. На самом деле, если какой-то темой ты занимаешься и в нее погружен, не­сколько базовых гипотез сформулировать и, рассматривая условия, при которых эти гипотезы могут реализоваться, наи­­более вероятный прогноз пред­ложить, не так сложно. Надо только немножко…

— …думать…

— …за тем, что вокруг происходит, следить.

— Я, Андрей Николаевич, за интереснейшее интервью вам благодарен, за то, что вы искренний друг Украины и помогаете ошибок прежде всего фатальных нам избежать, а напоследок, поскольку вы не­множко пророк, спрошу: все у нас хорошо будет?

— В исторической перспективе — конечно, но чтобы это получилось, надо всему обществу поработать и свои ряды от тех, кто мешает, почистить — в Украине прежде всего. Если это удастся, все сложится, а теперь позвольте тост алаверды в ваш адрес поднять.

Дело в том, что я (не всег­да, но с тех пор как на эту тему стал думать, последние 15-20 лет, наверное) размышлял о том, почему в одних странах получается, а в других нет, почему некоторые проекты в какие-то периоды более или менее успешны, а некоторые провальны, и вот, разные факторы рассматривая (по этому поводу, как вы знаете, десятки тысяч книг и статей написаны, в общественных науках и публичных дискуссиях это самые интересные темы для обсуждения), я, кажется, главную нашел причину. Она в действиях людей заключается, в той или иной стране живущих и работающих, — если они свободны, если могут свободно свои идеи реализовывать, которые на первый взгляд невероятными, фантастическими, дикими кажутся, тогда не только у них получается — у общества, у страны.

Пару десятилетий назад вы начали проект, аналогов которому не только в Ук­ра­и­не, но и во всем русскоязычном пространст­ве нет. Вы делаете интервью с людьми, которые интересны прежде всего вам, которые сыграли ту или иную роль в общественной, экономической, политической, спортивной, культурной жизни СССР, России, Украины — русскоязычного пространства. С помощью этих телеинтервью вы создали уникальный документ, уникальную энциклопедию — такую видеоисторию русскоязычного пространства в разговорах, отражающую огромный кусок жизни и нашего прежнего, советского народа, и наших новых народов.

Когда я впервые с вашими интервью не­сколько лет назад познакомился, меня поразило (и до сих пор поражает!), что эта ваша идея в голову кому-нибудь еще, кроме вас, не пришла, и даже после того, как вы этот проект осуществлять стали, никто с вами не попытался конкурировать, какую-то свою альтернативную историю делать. Вы же, несмотря ни на что, продолжаете собирать свою уникальную коллекцию. В результате совершенно беспрецедентная галерея не только портретов, но и нашей жизни последних десятилетий получилась, и все мы благодарны вам за то, что с помощью этой вашей идеи вы смогли сохранить очень важные, часто даже ранее не ­известные кусочки нашей общей истории.